Когда я узнал, что Юрия Лужкова отправили в отставку, я, признаться, обрадовался. Для меня долгие годы именно московский мэр был человеком, олицетворявшим собой кривду российской системы власти. И дело было совсем не в его реальных (мнимых, приписываемых) грехах, которые меня нисколько не волновали, не говоря уже о грехах его супруги. Даже с точки зрения типичных претензий московского обывателя градоначальник был мне безразличен. В архитектуре я ничего не понимаю, машины у меня нет, а к меду и вовсе отношусь…
Когда я узнал, что Юрия Лужкова отправили в отставку, я, признаться, обрадовался. Для меня долгие годы именно московский мэр был человеком, олицетворявшим собой кривду российской системы власти. И дело было совсем не в его реальных (мнимых, приписываемых) грехах, которые меня нисколько не волновали, не говоря уже о грехах его супруги. Даже с точки зрения типичных претензий московского обывателя градоначальник был мне безразличен. В архитектуре я ничего не понимаю, машины у меня нет, а к меду и вовсе отношусь с уважением. Но вот желание Лужкова реставрировать в Москве институт прописки меня не просто раздражало, а бесило.
Дело в том, что я бомж. Нет, не морщитесь, уважаемый читатель. От меня не несет аммиаком и сивухой, я никогда не спал в подъездах. У меня есть крыша над головой и кот, который проживает со мной под этой самой крышей. Просто я лицо без определенного места жительства. Недвижимости у меня нет, поэтому много лет подряд я живу то у друзей, то в общежитиях, то на съемных квартирах. Можно сказать, что это и есть мое «определенное место жительства». Но и это не совсем так.
Понятие бомж я трактую своеобразно: лицо без определенного государством места жительства. У меня, как у законопослушного гражданина, есть регистрация о временном проживании в уездном городе N. Но там меня видели лишь однажды. Никакого штампа о постоянной регистрации (того самого, который ошибочно именуют пропиской) в паспорте у меня нет. Раньше меня расстраивал этот факт, но теперь отсутствие/присутствие печати мне безразлично. Если бы я мог избавиться еще и от необходимости регистрировать свое временное проживание, то был бы счастлив. В конце концов, именно идиотская система регистрации виновна в том, что я остался неучтенным Росстатом во время последней переписи. С какого перепуга я должен пилить в уездный город N, чтобы сообщить власти о том, как именно мне живется?
Никто в России не сможет мне объяснить, зачем вообще нужна регистрация. Аргумент, что все неудобства этого механизма компенсируются необходимостью оного, идет лесом. Я в курсе, что на этой системе, как на гигантской черепахе, стоят такие слоны, как ЖКХ, ГИБДД и ряд других, помельче. Но это проблема неэффективности государственной системы, которую почему-то перекладывают на мои плечи.
Я законопослушный гражданин и плачу налоги государству. И взамен ничего не требую и даже не прошу, за исключением, может быть, нового загранпаспорта. Но я не понимаю, с какой стати государство настырно требует от меня чего-то такого, законность и разумность чего у меня вызывает обоснованное сомнение. Я, представьте, имею дерзость полагать, что лучше него разбираюсь, где именно мне стоит жить, работать и вступать во взаимоотношения с ним же, государством. И если я когда-то решил, что лучше мне будет в Москве, то почему
1734
незнакомый мне мужчина в кепке полагает, будто он вправе отменить мое решение своим?
Короче говоря, на неугасимое желание Юрия Лужкова приравнять меня к советскому крестьянину я про себя каждый раз отвечал отборно и трехэтажно. И, по мере возможностей, саботировал посягательства на мое право жить там, где я хочу. В свое время суд осадил стремление мэра приписать каждого жителя России к определенному околотку, но тот оставался верен идее «закрытой Москвы». В период его правления в столице уровень дискриминации иногородних россиян достиг невиданных для остальной страны высот. Не говоря уже об иностранцах, которых, согласно московской квоте, в Москве в 2011 году будет трудиться «не более 200 тысяч».
Именно поэтому я искренне радуюсь тому, что российские власти, почти через 20 лет после развала СССР, додумались до замены обязательной регистрации на уведомительную. Для меня это гораздо большее свидетельство того, что Россия все еще не впала в анабиоз, чем вся модернизационная ахинея, которую чиновники, обезьянничая вслед президенту, несут с российских трибун. Страна бомжей, которая у нас получится, будет куда гуманнее той, которая бесстыдно пялится на вас из ближайшего окна.
Глядишь, вскоре отменят и саму регистрацию, а вслед за ней исчезнет и такой архаичный документ, как внутренний паспорт, который легко можно заменить правами, идентификационной картой и так далее. И к этому, о чудо, уже призывает миграционная служба. Я бы вот с радостью не доставал из широких штанин посторонних предметов всякий раз, как мне приходится покупать билет на паровоз. Вам на кой черт, господа, знать, куда я еду?